«Граждане, послушайте меня…» - к нам обращается Евгений Евтушенко, чье 90-летие со дня рождения 18 июля отметило мировое литературное сообщество. Библиография Евгения Евтушенко насчитывает десятки литературных произведений, переведенных на многие языки мира. Автор крылатой фразы «Поэт в России — больше, чем поэт» прожил яркую жизнь, насыщенную событиями, чувствами и эмоциями. «Книга дайджест (выжимка) концентрат моей сорокалетней работы в поэзии и в прозе, в публицистике и в критике» -так скажет сам Евтушенко о книге «Политика-привилегия всех». Давайте откроем эту книгу и найдем эссе «Ложечка жизни». Как актуально то, о чем писал Евтушенко в 1988 году. Вот выдержка из эссе: «Польская писательница Ганна Кралль – великая женщина-скульптор, вылепившая из дыма газовых камер живых людей. Этой книгой Ганны Кралль «Ложечка жизни» можно проверять людей. Если кто-то не содрогнется, читая ее, не задохнется от комка слез, застрявшего в горле, не ощутит позора за то, что такое могло позволить себе человечество, то этот читатель неизлечимо болен страшной античеловеческой болезнью –равнодушием. Но есть и другая категория людей, к сожалению, многочисленная, - люди, которые не дочитают эту книгу. Не от того, что им станет скучно, а от того, что им станет страшно. От нежелания страдать чужими страданиями... Боюсь тех, кто боится сострадать...Эта книга одна из самых сильнейших антифашистских книг...Ганна Кралль своей книгой не позволяет нам забыть ни одну историческую вину человечества, есть надежда на то, что человечество избегнет и физического и духовного самоуничтожения...Путь самовозвеличивания одного народа за счет уничтожения другого гибелен». Звучат слова поэта в этом эссе так остро и так своевременно. Где же ты польский читатель сегодня? Почему забыл произведение своего писателя Ганны Кралль? Почему не видишь явные признаки возрождения фашизма? Евгений Евтушенко в книге «Политика – привилегия всех» полон надежды на возможность человеческого братства.
Я хотел бы
родиться
во всех странах,
быть беспаспортным,
к панике бедного МИДа,
всеми рыбами быть
во всех океанах
и собаками всеми
на улицах мира.
Не хочу я склоняться
ни перед какими богами,
не хочу я играть
в православного хиппи,
но я хотел бы нырнуть
глубоко-глубоко на Байкале,
ну а вынырнуть,
фыркая,
на Миссисипи.
Я хотел бы
в моей ненаглядной проклятой
вселенной
быть репейником сирым —
не то, что холеным левкоем.
Божьей тварью любой,
хоть последней паршивой гиеной,
но тираном — ни в коем
и кошкой тирана — ни в коем.
И хотел бы я быть
человеком в любой ипостаси:
хоть под пыткой в тюрьме гватемальской,
хоть бездомным в трущобах Гонконга,
хоть скелетом живым в Бангладеше,
хоть нищим юродивым в Лхасе,
хоть в Кейптауне негром,
но не в ипостаси поддонка…
Я хотел бы на всех баррикадах твоих,
человечество,
драться,
к Пиренеям прижаться,
Сахарой насквозь пропылиться
и принять в себя веру
людского великого братства,
а лицом своим сделать —
всего человечества лица.
Но когда я умру —
нашумевшим сибирским Вийоном,—
положите меня
не в английскую,
не в итальянскую землю —
в нашу русскую землю
на тихом холме,
на зеленом,
где впервые
себя
я почувствовал всеми.
Тематический диапазон его творчества широк - от любовной лирики до острых социальных проблем нашей современности. Каждый читатель, прикоснувшись к его творчеству, откроет для себя своего Евтушенко. Тем поэт всегда будет актуален:
«Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
Если будет Россия,
значит, буду и я».